Интервью с первым заместителем генерального директора ЗАО «Коелгамрамор» Сергеем Чеботарёвым

С 1992 года добыча блоков на знаменитом южноуральском предприятии ЗАО «Коелгамрамор» сократилась в четыре раза. Но компания не стоит на месте, ведет поиск новых видов продукции. Руководство предприятия находит другие пути использования мрамора - новые современные направления. Вот уже десять лет крупнейшим является производство мелкодисперсной продукции для строительной сферы. Все бы хорошо, только горняки зачастую сталкиваются с ворохом бюрократических препон, что серьезно тормозит производственный процесс и заставляет руководство уважаемого предприятия бороться с ветряными мельницами.

О проблемах недропользования журналисту «МК-Урал» рассказал ведущий специалист ЗАО «Коелгамрамор», горный инженер с двадцатилетним стажем и первый заместитель генерального директора Сергей Иванович Чеботарев.

В ногу со временем

- Как предприятие преодолевает экономические проблемы, связанные с сокращением выработки блочной мраморной продукции?

Сегодня в жизни поменялось все. Перемены коснулись и горной промышленности. Если раньше в моде у строителей был природный камень – гранит и мрамор, то сегодня использование этих материалов в массовом виде стало историей, а многие специалисты, в том числе и очень крупные, до сих пор не хотят это понять и принять. Природный камень, в том виде, каким его изготовила матушка-природа, чаще всего не подходит для новых требований строительной отрасли.

В Италии, которая является законодательницей моды по камню, так же как Франция в одежде, это уже поняли. Итальянцы камень красили, мололи, подвергали всевозможным трансформациям, только чтобы обеспечить рынок стройматериалами, которые необходимы отрасли. В металлургии тоже ведь меняют домны, и в машиностроении совершенствуют станки и автомобили. Точно такая же модернизация свойственна и горной отрасли.

«Коелгамрамор» исторически традиционно не останавливает производство облицовочных плит и мраморных изделий. Оно идет на центральном карьере по-прежнему. А на других карьерах перепрофилировали технологию на производство порошковых материалов для строительной отрасли. Сегодня 60% производства приходится именно на этот вид продукции. Тем не менее заказы на мраморную плиту у нас по-прежнему есть, и модернизация производства идет полным ходом. Покупаем новое оборудование.

В конце 2013 года приобрели итальянский камнерезный станок для производства архитектурно-строительных изделий высокого качества. Так что можно сказать, что традиционное направление осталось неизменным, однако мы научились учитывать тенденции рынка, поэтому акцент сделали на производство мелкодисперсной продукции - наполнителей, использующихся в строительных материалах – сухих строительных смесях, лакокрасочных изделиях, парфюмерии, при производстве линолеумов, пластиковых изделий. Мы занимаемся этим направлением с 2004 года.

В связи с производством нового вида продукции на предприятии возникла потребность в дополнительном сырье. Для ликвидации дефицита можно было использовать мрамор Южнокоелгинского месторождения, расположенного в непосредственной близости от «Коелгамрамора». Запасы мрамора Южной Коелги были утверждены в качестве блочного камня, но десятилетняя эксплуатация показала, что выход блоков на месторождении низкий и добыча блоков нерентабельна. Однако, прежде чем использовать мрамор для получения измельченной продукции, согласно существующим требованиям, необходимо сделать переоценку запасов. Вот тут и началось…

- Что так сильно осложнило вам жизнь?

Не только нам. Это общая ситуация для всех предприятий малого и среднего бизнеса в сфере добычи общераспространенных полезных ископаемых (ОПИ), к коим относится и коелгинское предприятие. В работе по подготовке месторождений к разработке ЗАО «Коелгамрамор», как и другим предприятиям, разрабатывающим месторождения строительных материалов, приходится постоянно преодолевать многочисленные барьеры, связанные с несовершенством законодательной базы и отсутствием координации между различными ведомствами, комитетами и министерствами.

Эксплуатация месторождений ОПИ, в том числе и мрамора, имеет свои специфические особенности - это ведь не добыча руды, угля или нефти. Исходя из названия «общераспространенные», такие месторождения встречаются повсеместно, имеют благоприятные горно-геологические условия и разрабатываются открытым способом. Размеры карьеров стройматериалов, в отличие от карьеров других полезных ископаемых, незначительные, производительность их не более 200 тысяч кубометров в год. Эти факторы предопределяют минимальное воздействие на окружающую среду. Однако требования к лицензионному обеспечению, подготовке документации для разработки, эксплуатации одинаковы для всех месторождений.

Добыча мрамора - это ведь не угольное или нефтяное производство. Мы входим в особую группу предприятий горнодобывающей промышленности, занимающихся добычей общераспространенных полезных ископаемых. Такие месторождения имеют широкое распространение и благоприятные горно-геологические условия. Сто процентов таких месторождений в России разрабатывается открытым способом. Как правило, это небольшие карьеры с производительностью не более 200 тысяч кубометров в год. Раньше лицензии на право пользования недрами предоставляло Министерство промышленности и природных ресурсов, что не требовало значительных материальных затрат, а, главное, не занимало много времени. Однако с 2012 года процедура значительно усложнилась.

Конкретно у нас возникли вопросы с проектной документацией на разработку после переоценки запасов. Мы столкнулись с механизмом мощной бюрократической машины. Несмотря на то что на Южнокоелгинском месторождении более 10 лет велись горные работы, для составления проекта пришлось проводить дополнительные геологические, экологические, гидрометеорологические и геодезические изыскания. Они заняли много времени и потребовали значительных материальных затрат.

Удивляет, что проектная документация на разработку месторождения проходит госэкспертизу на соответствие строительным нормам и правилам (СНиП). В нашем проекте предусмотрены все виды работ, необходимые для добычи полезного ископаемого из карьера, в нем не заложено строительство каких-либо зданий и сооружений, а также коммуникаций, так как добывающее предприятие с устоявшейся инфраструктурой уже существует. Необходимо на законодательном уровне менять оформление подобной документации.

Это хорошо, что у нас действующее предприятие и мы имеем финансовый запас. А представьте, если это новое предприятие? Где ему найти такие деньги, чтобы вложиться? Финансовых средств у такого предприятия не хватит, чтобы начать работать в данной?. Ведь еще до начала добычи ОПИ для получения лицензии на право пользования недрами, на составление проекта разработки и других разрешительных документов недропользователь должен затратить ориентировочно 25 - 35 миллионов рублей. Причем понесенные материальные затраты без всякой гарантии - будет ли работать карьер или же его придется закрыть при неподтверждении запасов.

Особенно это касается облицовочного камня, так как в настоящее время не существует методов, точно определяющих выход блоков из горной массы. Поэтому никакая госэкспертиза не может дать достоверную оценку блочности, а значит, и рентабельности отработки месторождения. Следовательно, необходимость утверждения недостоверных запасов блочного камня можно поставить под сомнение. Так или иначе, все недропользователи рискуют, и в результате этот риск никто не покрывает. Вот такая ситуация сегодня в горной промышленности среднего звена.

Бумажная нагрузка мешает работе

- Похоже, горняки, подобно «Титанику», напоролись на ледяную глыбу…

Да. Проблем прибавляется больше и больше. Одной из них является получение лицензий на право пользования недрами. Раньше лицензии предоставляло Министерство промышленности и природных ресурсов, что не требовало значительных материальных затрат, а главное, не занимало много времени. Однако с 2012 года процедура значительно усложнилась, лицензии выдаются только через аукцион. Месторождения камня находятся в основном вдали от городов и мощной инфраструктуры.

Ну, представьте себе, неужели в каком-нибудь мелком поселении найдутся сразу несколько претендентов на одно месторождение? Тем не менее надо ждать месяцы и тратить деньги, но строго соблюдать процедуру проведения аукциона. К чему это все? В итоге предприятие будет биться четыре года, чтобы законно начать работы на месторождении. Кто будет ждать такое количество времени и при этом постоянно нести финансовые издержки с туманной перспективой?

Подобные испытания под силу исключительно опытным и более-менее крупным предприятиям. Что ж тогда удивляться тому, что на Урале больше развита торговля, чем натуральное производство. У нас действительно проще купить и перепродать, чем что-то создать. Или вот еще пример. Такие материалы, как щебень и песок, востребованы в строительстве всегда. Это дешевые местные ископаемые. Но по закону их зачем-то прировняли к остальным полезным ископаемым. Подход этот в корне неверен.

На предприятия, добывающие общераспространенные полезные ископаемые, к коим относится и гранит и мрамор, ложится большая «бумажная» нагрузка: необходимо предоставить более двадцати наименований различного рода документов и проектов. Некоторые проекты представляют собой солидные труды в виде нескольких увесистых томов, заполненных распечатками специальных компьютерных программ, зачастую повторяющих друг друга. Особенно по части экологических проектов, санитарно-защитной зоны и производства маркшейдерских работ.

Несмотря на то что предприятия, добывающие общераспространенные полезные ископаемые, относительно небольшие, оказывают минимальную экологическую нагрузку на окружающую среду, требования к оформлению различных разрешительных документов на всех этапах недропользования такие же, как для гигантов горнодобывающей отрасли, с миллионами тонн добычи и миллиардными оборотами.

- Чем грозят такие «заморочки» южноуральскому горнодобывающему бизнесу?

Решение этих проблем зачастую ставит предприятия мелкого и среднего бизнеса в тупик, так как такого рода деятельностью действительно занимаются частные предприниматели или небольшие акционерные общества, имеющие ограниченные материальные ресурсы. Объемы производства таких предприятий сдерживаются ограниченной территорией сбыта. Продукцию сложно транспортировать на дальние расстояния ввиду ее значительного удорожания. Вместе с тем мелкие предприятия располагаются, как правило, на сельских территориях, где высок уровень безработицы, и по сути они являются спасительным кругом для населения, предоставляя рабочие места и пополняя местный бюджет.

В освоении новых месторождений общераспространенных полезных ископаемых заинтересованы две стороны - как недропользователи, так и государство. Государство, на наш взгляд, должно упростить процедуру оформления документов на разведку и добычу, сократить сроки подготовки месторождений для освоения, оптимизировать проектную документацию, снизить налоговую нагрузку на начальной стадии разработки.

По нашему мнению, для месторождений подобного типа, включая залежи облицовочного камня, необходимо принять отдельный закон, регламентирующий принципы лицензирования, разведки и разработки. Промежуточная работа при разведке и госэкспертиза запасов блочного камня как недостоверных должна быть отменена. Проектная документация должна составляться по упрощенной схеме и проходить экспертизу промышленной безопасности.

ЗАО «Коелгамрамор», как ведущее предприятие в регионе, обращалось в Госдуму к нашему депутату Дмитрию Вяткину с просьбой выйти в профильный комитет с предложением о разработке отдельного закона по общераспространенным полезным ископаемым. Комитет по нашему обращению сделал запрос министру природных ресурсов РФ и получил от него невнятный ответ. Дальнейшего развития проблема не получила. до сих пор и не получили…

Диалог с властью

- Изменилось ли что-либо для предприятия с приходом новой команды губернатора?

Однозначно да! Появился диалог с властью, которого долгое время не было. Новый начальник управления природных ресурсов в министерстве – высокопрофессиональный специалист, имеет большой опыт руководящей работы, принимает горняков в кратчайшие сроки. Новый министр промышленности и природных ресурсов А.Е. Бобраков и его первый заместитель Е.Е. Елисеев понимают проблемы недропользователей, мы находимся с ними в постоянном диалоге, делимся своими проблемами.

Правительство в силу своей компетенции помогает в работе, подсказывает механизм дальнейших действий. Понятно, что областному министерству не под силу изменить российские законы – это прерогатива законодательных органов федерального уровня. Но нас хотя бы слышат! Мы четко понимаем, что у врио губернатора Бориса Дубровского появилось желание нам помочь. Этот человек формирует понимающую команду.

- И какова перспектива?

Перспектива в том, чтобы привлечь к проблеме прессу, грамотных людей, разработать программу развития новых карьеров. Российское законодательство без конца меняется. Своевременные меры по развитию среднего бизнеса в горнодобывающей промышленности не были приняты, и только сегодня начинаются необходимые мероприятия. Но это не конец. Конечно, Борису Дубровскому и Ивану Феклину будет тяжело с точки зрения упущенного момента. Целевая программа развития горнодобывающей отрасли пока что формируется. Но мы верим, что наше министерство на правильном пути. Рано или поздно мы к этому придем. Только хотелось бы пораньше.

Справка:

Коелгинским мрамором облицованы сотни объектов в России, самые знаменитые из которых: храм Христа Спасителя, Дом Правительства, Российская академия наук, Академия общественных наук, мемориальный комплекс на Поклонной горе, мечеть Кул Шариф, 115 станций метрополитена в Москве, Санкт-Петербурге и Екатеринбурге.

Источник:

http://chel.mk.ru/article/2014/03/19/1000467-zao-koelgamramor-v-ozhidanii-peremen.html